Несколько слов о погоде, стоявшей в Бакбуке в этот день. Через
некоторое время при обстоятельствах, которые станут известны читателю
далее, кое-кто попытался найти в ней грозные знамения, предвещавшие все,
что произошло в этом городе несколько месяцев спустя.
 Действительно, на протяжении трех суток, предшествовавших переезду
четы Попфов в Бакбук, дождь лил, как из бочки. Потом дождь прекратился, но
небо оставалось покрыто сплошными низкими тучами, которые плотно, как будто
навсегда, приросли к угрюмому горизонту. Изредка доносился отдаленный грохот
грома, бледные зарницы вспыхивали над западной окраиной города. Было душно,
как в прачечной.
 Однако авторы невежественной и неискренней болтовни об этих дурацких
предзнаменованиях забывают, что как раз к шести часам вечера неожиданно
подул ветерок, и тучи стали быстро расходиться. Оранжевые потоки солнечных
лучей хлынули на Бакбук, и на фоне пламеневшего заката экспресс, которым
прибыли Стифен и Береника Попф, промелькнул точеным игрушечным силуэтом. В
городе стало светло, свежо и празднично.
 Минут через пятнадцать к запертому коттеджу покойного доктора Прадо
подкатила наемная машина. Из нее вышли двое: коренастый мужчина лет
тридцати двух в серой шляпе, сдвинутой на затылок, и стройная, пышноволосая
брюнетка с миловидным, но незначительным лицом. На вид ей можно было дать
не больше двадцати двух лет, хотя на самом деле ей уже пошел двадцать
шестой. Мужчина рассчитался с шофером, который помог ему внести в коттедж
несколько объемистых, но неказистых чемоданов. Затем он приподнял шляпу, с
шутливой, преувеличенной галантностью предложил руку своей даме и, видимо
бодрясь, промолвил:
 - Прошу вас, сударыня, проследовать в свой небоскреб.
 То ли сударыня не понимала шуток, то ли она не была расположена
поддерживать шутливую беседу, но вместо ответа она только глубоко
вздохнула.
 - Ничего, старушка, - продолжал, не унывая, ее спутник, -
превосходный домик и как будто неплохие соседи.
 Из этих слов читателю легко заключить, что вновь прибывшие состояли
между собой в законном браке. К этой же вполне правильной мысли пришла и
супруга аптекаря Бамболи. Аптека находилась как раз напротив дома покойного
Прадо.
 Мадам Бамболи некоторое время с интересом наблюдала за тем, как новые
обитатели этого дома осматривали его снаружи, а потом подозвала своего
супруга, возившегося около стойки.
 - Посмотри-ка, Морг, вот они наконец и приехали.
 Она помолчала несколько мгновений и с видимым осуждением добавила:
 - Вот уж никогда бы не подумала, что столичные дамы так выглядят!
 Господин Морг Бамболи, которого положение обязывало к солидности и
вдумчивости, ответил не сразу, но веско:
 - Да и он, признаться, смахивает не столько на доктора, сколько на
грузчика.
 Супруги удовлетворенно засмеялись.
 Было бы, однако, несправедливо делать на основании этих реплик вывод,
что супруги Бамболи ощутили внезапную неприязнь к своим новым соседям.
Правда, аптекарше было бы куда приятней, если бы жена доктора Попфа была
постарше и - как бы это сказать помягче? - хоть чуточку некрасивей; что
же касается господина Бамболи, то он всегда завидовал счастливым
обладателям докторского диплома. Но, отдав дань этим своим чувствам,
господин и госпожа Бамболи согласились, что все же доктор с женой,
по-видимому, вполне достойные люди.
 При обсуждении этого ответственного решения они вышли на крыльцо
аптеки и были замечены доктором Попфом. Доктор счел необходимым приподнять
свою шляпу, и первый обмен приветствиями между соседями состоялся.
 Выждав для приличия несколько часов, аптекарь постучал в дверь
коттеджа доктора Попфа.
 - Я имею честь быть вашим ближайшим соседом, - учтиво сказал он
доктору, открывшему ему дверь, - и считаю своим приятным долгом
осведомиться, не смогу ли я быть вам чем-нибудь полезен.
 Аптекарь остался доволен изысканной четкостью и прекрасным слогом
своей краткой речи, и его бледное лицо слегка порозовело, приятно оттенив
небольшие голубые глаза.
 В комнате, куда доктор, извинившись за царивший в ней беспорядок,
пригласил незваного гостя, стояли полураспакованные деревянные ящики, столы
были загромождены множеством колбочек, реторт и тому подобного
лабораторного оборудования. Это навело аптекаря на тревожные мысли: не
собирается ли новый доктор отбивать у него хлеб, собственноручно изготовляя
лекарства для своих пациентов?
 Несколько секунд они оба помолчали, внимательно изучая друг друга.
 Доктор Попф, широкоплечий, спортивного склада, сероглазый шатен, с
открытым и в то же время чуть лукавым лицом, был примерно одного роста с
Бамболи, но казался ниже его. Это объяснялось поистине необыкновенной
худобой аптекаря. Непомерно длинные ноги, почти такие же длинные руки,
длинное бледное лицо и длинные, прямые пепельные волосы, спускавшиеся
редкими прядями на покрытый преждевременными морщинами лоб, - все это
делало господина Бамболи почти уродливым, если бы не выражение искреннего
доброжелательства, никогда не сходившее с его лица.
 - Вы очень удачно выбрали именно наш город, - прервал он наконец
молчание. - Бакбуку предстоит великое будущее. Цены на землю все время
растут.
 Меньше всего помышлявший о спекуляции земельными участками, доктор все
же счел целесообразным прикинуться приятно удивленным.
 - И потом, доктор, вам, конечно, повезло с домом, - продолжал
аптекарь, - очень сухой, очень теплый, много воздуха и, прошу прощения, ни
одной крысы.
 - Это не так уж страшно, - оптимистически отозвался доктор, - этого
добра, надеюсь, здесь можно купить сколько угодно.
 - Вы это насчет домов? - осторожно осведомился господин Бамболи.
 - Нет, - ответил Попф, - насчет крыс.

ДАЛЕЕ