| Главная » Файлы » ИЗБА-ЧИТАЛЬНЯ УЗЕЛКИ НА ПАМЯТЬ » Лагин Лазарь. Патент ab. |
ЧАСТЬ 2 ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
| 26.01.2013, 01:06 | |
| Вдова Гарго убрала со стола и ушла домой. Попф пригласил гостя наверх, в кабинет, недоумевая, какое дело может иметь к нему представитель компании, производящей тормоза. Господин Синдирак Цфардейа, слишком изящно одетый и слишком изысканный в манерах, чтобы быть настоящим джентльменом, плавно опустился в предложенное ему кресло и попросил разрешения закурить. Затем вынул дорогую сигару и стал очень тщательно обрезать ее кончик, время от времени бросая испытующие взгляды на хозяина. Тот спокойно выжидал, пока гость закурит и приступит к разговору. Сквозь раскрытое окно долетали мягкие, приглушенные вечерние шумы: сирены дальних автомашин, веселый галдеж ребятишек, игравших в разбойников; матери, перевесившись через подоконники, скликали своих птенцов к столу. Слышно было, как мычит в хлеву удивительная корова, выращенная доктором Попфом. Из чьих то окон доносилось бренчанье фортепиано: старинный, бабушкиных времен вальс. Играли его неумело, то и дело сбиваясь на джазовый ритм и безбожно фальшивя. Вечерняя прохлада заполнила кабинет. На темно сиреневом небе загорались первые звезды, слабые, неясные, похожие на искры в дыму. — Я только что из Города Больших Жаб, — начал наконец господин Синдирак Цфардейа, отравив свежий воздух первыми клубами сигарного дыма. — Шестичасовым экспрессом. И прямо с поезда — к вам. То есть, точнее говоря, не к вам, а к вашим удивительным питомцам… Попф вспомнил, что действительно видел гостя около хлева, перед тем как был закрыт доступ во двор. — …потому что, прежде чем приступить к переговорам, я должен был убедиться, насколько полученные нами сведения соответствуют действительности. Я рад заявить, что наши сведения даже преуменьшали значение вашего изобретения… Оно грандиозно, сударь! Попф кивком головы показал, что он польщен. — …Оно более чем грандиозно! — подчеркнул господин Синдирак Цфардейа и бросил на него укоризненный взгляд, словно осуждая доктора за то, что тот недостаточно ясно представляет себе величие своего изобретения. Господин Цфардейа имел немалый опыт в таких делах. С некоторыми изобретателями он начинал с того, что всячески принижал значение достигнутых ими результатов. Такой прием он называл способом номер один или «методом психического удара». На провинциального врача доктора Попфа он, наоборот, решил воздействовать способом номер два, то есть — восторженной похвалой, которая должна была создать у наивного молодого врача впечатление деловой прямоты, даже простодушия собеседника и облегчить дальнейший ход переговоров. — Признаюсь вам, дорогой доктор: то, что я увидел на вашем дворе, похоже на сон. Да, да, на прекрасный сон! — воскликнул господин Цфардейа. Попф не возражал. Он все еще не мог понять, куда клонит его нежданный гость, но ему было приятно слушать, как превозносят эликсир. — Но увы, — печально продолжал господин Цфардейа, тяжело вздохнув, — мы живем с вами в ужасное время, дорогой доктор. В наше время все решают деньги. Самый рекрасный замысел не может быть претворен в жизнь, если ты не припас для этого денег. И вот меня прислали для того, чтобы предложить вам деньги, много денег, миллион кентавров! Он увидел, что названная цифра не произвела на его собеседника желаемого эффекта, и добавил: — …Даже больше! Второй раз за последние три дня Попфу предлагали миллионные суммы за его эликсир. Надо сказать, что доктор отнюдь не был против того, чтобы разбогатеть, особенно таким благородным путем. Богатство сулило жизнь, свободную от мелких житейских забот, независимое существование и, главное, собственный исследовательский институт и полный простор для научной деятельности. Сейчас, когда успешно закончилась первая его работа, он был полон новых, не менее смелых планов, и все они требовали денег. А денег пока что не было. Попф понимал, какое значение имел его эликсир для беднейших слоев, то есть огромного большинства народа Аржантейи, и не только Аржантейи, но и — страшно вымолвить! — всего мира. «Эликсир Береники» во много раз ускорял и увеличивал производство и удешевлял стоимость мяса, молока, масла, шерсти, кожи и массы других важнейших для человеческого существования вещей. Облегчить условия человеческого существования — может ли быть более благородная задача и награда для настоящего ученого! Стифен Попф всегда был далек от политики, но он выписывал газеты, прочел, будучи в университете, несколько книжек, отнюдь не рекомендованных министерством просвещения, знал, что живет в обществе, где думают не о благосостоянии народа, а только как бы извлечь побольше прибыли. Он знал о том, что для удержания цен на высоком уровне в его стране могут сокращать производство, уничтожать горы мяса, сотни миллионов литров молока, тысячи вагонов шерсти, необъятные массивы кофейных и каучуковых плантаций, хотя миллионы бедняков нуждаются в самом необходимом и умирают от голода. Попфа пугала угроза, что его эликсир используют так, как это намечал сделать Аврелий Падреле. Поэтому он не мог решиться пойти по обычному пути изобретателей, то есть продать свой эликсир без всяких оговорок какой нибудь фирме. С другой стороны, несколько дней, которые он потратил на подготовку массового применения эликсира здесь, в Бакбуке, показали ему, что и в этих сравнительно небольших масштабах ему одному придется очень трудно. А ведь для того чтобы эликсир пошел в ход по всей Аржантейе, надо поставить на широкую ногу его производство и рассылку, наладить рекламу, составить, напечатать и разослать инструкции владельцам животных и ветеринарам, которые будут делать инъекции. Все это требовало большого аппарата и кучи денег. Вот почему, спокойно выслушав господина Цфардейа, доктор Попф спросил: — А если отбросить в сторону комплименты эликсиру, то речь, очевидно, идет о том, чтобы я продал вашей фирме мое изобретение? Господин Цфардейа ответил: — Да, конечно. — А про себя подумал: не допустил ли он тактической ошибки? Может быть, с этим молодым человеком надо было разговаривать по «способу номер один»? — Понятно, сумма, которую вы мне назвали, — спокойно продолжал Попф, — несуразно мала. Пять миллионов мне уже предлагали несколько дней тому назад и, насколько я понял, дали бы и десять. Конечно, с Попфом надо было начинать разговор по способу номер один! Но уже было поздно. Восторженных похвал не вернешь назад, и «Тормозу» это обойдется в несколько лишних миллионов. — Я думаю, — сказал Цфардейа, — что по вопросу о сумме… Но Попф, как бы защищаясь, поднял правую руку. — Прошу вас, господин Цфардейа, одну минуточку. Я боюсь сбиться. Я не очень опытен в деловых переговорах. «Ну и неопытен! Каково загнул насчет пяти миллионов!» — сердито подумал господин Цфардейа, а вслух промолвил: — Прошу прощения, доктор, я весь внимание. — Я не совсем понимаю, какое отношение может иметь к моему эликсиру компания, которая занимается производством тормозов? — Разрешите объяснить? — осведомился господин Цфардейа, но в это время кто то робко постучал во входную дверь. Попф поспешил вниз. Стучался господин Бамболи. Он только что вернулся из банка, где не без труда договорился, что ему под залог дома выдадут ссуду в шесть с половиной тысяч кентавров. И вот с замиранием сердца он пришел к доктору Попфу, чтобы предложить эти деньги в качестве паевого взноса, а самого себя в пайщики фирмы «Стифен Попф и Морг Бамболи». — Вы на меня, ради Бога, не обижайтесь, дорогой Бамболи, — сказал Попф, приоткрыв дверь, — но если у вас не очень экстренное дело, я попросил бы вас отложить нашу беседу до завтра или, еще лучше, до воскресенья. У меня сейчас в самом разгаре деловой разговор с одним приезжим господином. — Нет, что вы, доктор! У меня совсем не экстренное дело, — поспешил заявить робкий аптекарь, отчасти даже обрадованный отсрочкой решительного свидания с Попфом. — Извините за беспокойство, доктор. Доброй ночи, доктор! Попф вернулся наверх. Цфардейа объяснил ему, что акционерное общество, которое он имеет честь представить, интересуется не только производством тормозов, но и всяким другим делом, требующим большого размаха и творческой инициативы. — Я нисколько не удивлюсь, если когда нибудь о нашем скромном обществе будут написаны толстые тома, — добавил он в полном соответствии с действительностью. — Что же касается суммы, которую… Попф сказал: — Прежде чем спорить о сумме, нам надо обсудить более важные вопросы. «Более важные вопросы, неужели цифра договора?!» Господин Цфардейа был приятно удивлен. Значит, этот доктор все таки не очень деловой человек. Попф продолжал: — Я продам эликсир лишь в том случае, если в договоре будет оговорено, что продажная цена ампулы будет выше себестоимости не больше чем на двадцать процентов… Я хочу, чтобы она была доступна любому бедняку… — Но… — встрепенулся было господин Цфардейа. — Разрешите мне высказать мою мысль до конца, — сказал Попф. — Это еще не все. Реклама эликсира должна быть развернута компанией не позже, чем через две недели после заключения нашего договора. — Но позвольте!.. — Господин Цфардейа столь стремительно вскочил на ноги, что пепел с его сигары отломился и серебристым хрупким столбиком упал на пол. — Мне кажется… — Нет, это мне кажется, господин Цфардейа, что вы решили во что бы то ни стало помешать мне закончить мысль! — вспылил доктор Попф. — Я уже говорил вам, что я совсем не деловой человек и что мне очень трудно вести такого рода собеседования! Господин Синдирак Цфардейа извинился и снова опустился в кресло. Теперь он все больше убеждался, что доктор Попф действительно не деловой человек, но это, как ни странно, не только не облегчает положения, а, наоборот, может привести к весьма серьезным затруднениям. — И последние два пункта, — сказал ему доктор Попф: — Производство и распространение эликсира должны быть налажены в кратчайший срок и не должны ограничиваться в своем объеме ничем, кроме реальных размеров спроса. Это первое. А второе — я должен быть обязательно введен в состав совета директоров вновь организуемого общества, чтобы иметь возможность наблюдать за точным выполнением всех этих условий. Я кончил. Он откинулся на спинку кресла и приготовился слушать, но господин Синдирак Цфардейа заговорил не сразу. Он не был подготовлен к требованиям такого рода. Он привык за годы своей работы в «Тормозе» с первого взгляда примечать, с каким человеком он имеет дело: с деловым или неделовым. В зависимости от этого он назначал более высокую или менее значительную сумму. Деловые изобретатели дольше торговались, неделовые всегда оставляли на душе у господина Цфардейа неприятный осадок. Они легче соглашались на предложенную им цифру, и ему каждый раз после этого казалось, что он попал с ними впросак, что можно было уплатить им еще меньше. Но то, что требовал доктор Попф, оказалось такой диковинной смесью наивности и деловитости, что господин Цфардейа попросту стал в тупик. Не говорить же, на самом деле, этому нелепому доктору, что акционерное общество «Тормоз» скупает изобретения вовсе не обязательно для того, чтобы применять их в жизни! Он попробовал объяснить Попфу, что ни одна уважающая себя фирма не может пойти на включение в договор пунктов, подобных тем, которые упомянул глубокоуважаемый доктор, потому что промышленность и рынок — это совсем не такая простая штука, и что трудно заранее сказать, когда выгодней всего приступить к производству и продаже его замечательного эликсира. — Для потребителей мой эликсир всегда выгоден, — прервал его Попф. — Но, дорогой доктор, — пытался растолковать ему господин Цфардейа, — я просил бы вас учесть, что любая фирма прежде всего вынуждена заботиться о своих интересах, а уже потом об интересах потребителей. Есть такая серьезная вещь — конъюнктура. Иногда она благоприятна, иногда неблагоприятна. Это известно всякому деловому человеку. — Я и не пытаюсь быть деловым человеком! — вызывающе перебил его доктор Попф. — Я человек науки, и я хочу, чтобы мое изобретение как можно скорее было претворено в жизнь. — Мне кажется, — несколько опешил господин Цфардейа, — что если ученый действительно хочет продать свое изобретение… — Прежде всего я хочу, чтобы оно было претворено в жизнь!.. — Если говорить о сумме… — О сумме потом, о сумме мы поговорим в последнюю очередь. — Мне очень жаль, сударь, — сказал Синдирак Цфардейа, — но боюсь, что ваши требования окажутся неприемлемыми для нашей фирмы. Он сделал вид, будто собирается встать, но на Попфа его жест не произвел никакого впечатления, и представитель акционерного общества «Тормоз» остался сидеть. Нужно было временно перейти на другую тему, чтобы собраться с мыслями. Однако ничего путного в голову не приходило, и он, отложив в сторону недокуренную сигару, извлек новую и принялся ее раскуривать. А Попф теперь уже совершенно отчетливо понял, что если он не оговорит в договоре своих требований, то акционерное общество «Тормоз» не будет спешить с реализацией его изобретения, а будет выжидать, пока наступит благоприятная конъюнктура. А когда эта чертова конъюнктура наступит и наступит ли она вообще? Это собирались решать без его участия, и он на это никак не мог согласиться. Он хотел, чтобы люди получили дешевую говядину, свинину, баранину, молоко, масло, шерсть, кожу и множество всяких других продуктов, вне зависимости от того, когда в «Тормозе» решат, что настала наконец пора налаживать производство и распространение эликсира. Он не стал дожидаться, пока господин Цфардейа покончит с раскуриванием сигары. Он сказал: — Имейте в виду, сударь, что я буду до конца настаивать на своих требованиях. Господин Цфардейа сказал: — Я лишь представитель фирмы. Такие вопросы может решить только совет директоров. С вашего позволения, я хотел бы связаться с моим шефом по телефону, с тем, чтобы еще этим вечером снова встретиться с вами. Кстати, не укажете ли вы мне номер, за которым запатентован ваш чудесный эликсир? — Он еще не запатентован, — простодушно ответил Попф. — Вот проведу здесь первые массовые инъекции, потом съезжу в Бюро патентов. А против вторичной встречи с вами не возражаю. Только учтите, что мои требования окончательны. Спор может идти только о денежной стороне договора. Так вы своему шефу и скажите. Весть, что эликсир до сих пор еще не запатентован, окончательно убедила господина Синдирака Цфардейа, что он имеет дело с более чем непрактичным человеком. Но он и виду не подал, какое значение он придал словам доктора Попфа. Тем более что у него тут же возник новый план действий, о котором нужно было как можно скорее доложить своему начальнику. Он откланялся и побежал на междугородную телефонную станцию. ДАЛЕЕ | |
| Просмотров: 303 | Загрузок: 0 | Комментарии: 2 | | |
| Всего комментариев: 0 | |